- Са-аске-е-е… - последнее слово Копирующий выдохнул с чуть слышным стоном и вздрогнул, мгновенно выныривая из полусна и осознавая, _чем_ чревато для него то, что именно _это_ имя сорвалось сейчас с его губ. Тишина оглушала. Грохот от тиканья часов соперничал только со стуком сердца. Какаши боялся даже дышать. Нужно медленно разлепить ресницы, скосить глаз чуть вверх и... наткнуться взглядом на распахнутые карие вишни - глаза Ируки. Значит, он не спит! Он слышал! "О, Ками-сама, что же теперь будет?! Что мне ему сказать?!"

1.
Сколько глупостей может совершить человек, которому никто и никогда не объяснял, как строить нормальные отношения? Да, шиноби изначально не были обычными людьми. Многие из них, бравируя, даже называли самих себя оружием в чужих руках. С детства их целенаправленно видоизменяли и ломали, перековывая под те "ножны", для которых они предназначены. И это относится абсолютно ко всем, кто избрал для себя нелегкий Путь ниндзя, даже к детям из вполне благополучных и процветающих семей, чудом избежавших трагических потерь. А что уж говорить о Какаши, у которого детство закончилось, так толком и не начавшись? Сухие факты: в 5 лет - поступил в Академию, в 6 - уже стал чуунином. Да, он гений. И к тому же очень одинокий маленький мальчик, чей отец - герой и великолепный шиноби, легендарный Белый Клык Скрытого Листа, - покончил с собой из-за того, что поступил по зову сердца, а не по уставу.
Идет война. Какаши становится дзенином (в 13-то лет!), а заодно и командиром боевого отряда. В тот же день он теряет лучшего друга и получает от него предсмертный подарок - Шаринган вместо потерянного в сражении глаза. Такое вот веселое детство! Вместо общения со сверстниками - выматывающие тренировки на пределе возможностей. Вместо игр - сражения. Вместо дружбы - работа в команде. Вместо любви...
А что вместо любви?.. Был сэнсэй, который понимал его лучше, чем кто бы то ни было, и который научил его справляться с проблемами взрослеющего тела. Была Рин, которой он нравился и которую избегал всеми известными способами, потому что не представлял, как с ней себя вести, особенно оставшись наедине. Был Обито, с которым все было так сложно, пока он был жив, и вспоминать о котором было так больно, когда он погиб. И было еще кое-что... Один-единственный эпизод, повлиявший на всю его дальнейшую жизнь.

По случаю долгожданного заключения мирного договора между Скрытыми Деревнями в Конохе устроили праздник с фейерверками, танцами и обильными возлияниями. В грандиозной попойке, в которую вылилось гуляние, участвовали абсолютно все шиноби, способные покинуть больничную койку. Повод был слишком значительным, чтобы уклониться, поэтому Хатаке тоже пришел, хотя обычно игнорировал большинство ночных посиделок, подразумевающих употребление саке. Он был младше своих коллег-дзенинов, чуунины-ровесники косились на него с опаской, так что и в той и в другой компании он чувствовал себя не в своей тарелке и держался особняком. Употребление алкогольных напитков было под запретом для несовершеннолетних шиноби, но в тот день никто не следил за соблюдением правил, особенно если учесть, что война и так перечеркнула большинство из них. Какаши пить не любил - не видел смысла. Но, разумеется, нельзя было не выпить в память о погибших товарищах.
Хатаке сидел вместе с сэнсэем за столом элиты. Разумеется, это Минато усадил его рядом с собой - сам бы он ни за что не присоединился к такой компании. Еще чего! Здесь был весь командный состав, да еще и легендарные саннины! Какаши только и ждал, когда можно будет улучить момент и смыться домой так, чтобы сэнсэй этого не заметил. Слишком уж настойчиво Минато старался расшевелить молчаливого подростка. Это утомляло. Выпив третью пиалу саке, Какаши наконец выскользнул из-за стола, воспользовавшись тем, что Минато отвлекся на спор с Дзирайей. Был поздний вечер, Коноху освещала луна, на улицах было полно народу - гуляние могло продлиться и до рассвета. От выпитого саке голова стала легкой, а мысли приняли совершенно неожиданный для Хатаке поворот. Почему-то в этот вечер не хотелось быть одному. Странное чувство, если учесть, что обычно Какаши стремился именно к уединению. Но сегодня... Неясное томление ощущалось во всем теле, но дискомфорта ниндзя не чувствовал, поэтому, привычно проанализировав свое состояние, решил, что это алкоголь и атмосфера праздника так на него подействовали. Ну и ладно. Сегодня можно и расслабиться. Войне конец, впереди небольшой отпуск, а за ним долгожданное назначение в ряды АНБУ и миссии A- и S-класса. Неплохая карьера для юного шиноби. Какаши усмехнулся. Настроение было прекрасным чуть ли не впервые за последние несколько лет. Шиноби даже поймал себя на мысли, что расслабляться тоже бывает приятно. Надо же!..
Какаши понял, что домой ему уже не хочется. Куда бы направиться? Идея! Можно сгонять на озеро, где подрывники демонстрируют свое искусство, запуская фейерверки. Парень взлетел на ближайшую галерейку, оттуда - на крышу, с неё на соседнюю, наращивая скорость, - и вот он уже приземляется на другом конце деревни. Какаши взбежал на холм и замер, не в силах сдержать восхищенный возглас. Вода впереди переливалась всеми цветами радуги, отражая огни, расцветающие над озером пестрыми шапками, рассыпающиеся звездами и стекающие с небес искрящимися гроздьями. Это было очень красиво. Он никогда не обращал внимания на красоту чего-то еще, кроме мастерски выполненных дзюцу. Но сегодня что-то сместилось внутри, заставляя юного шиноби как-то иначе смотреть на мир. Новое чувство захлестнуло Какаши. Восторг и упоение жизнью - вот что наполняло его сейчас. Чувство было совершенно новым и непонятным, но слишком приятным, чтобы испугаться и постараться его подавить. Но вот только... что с ним делать? Эмоции, впервые так властно рвущиеся на поверхность, требовали какого-то выхода. Но какого? Привычка анализировать всё происходящее, в том числе и в самом себе, заставила сформулировать ответ. Ему хотелось сейчас быть с кем-то, кто мог бы разделить с ним это удивительное чувство - радость жизни, восторг оттого, что он просто есть. Здесь и сейчас!
Вокруг озера было много шиноби и куноичи - они галдели, танцевали, смеялись, пели, устраивали шуточные поединки. Под деревьями угадывались очертания парочек. Какаши вгляделся в толпы гуляющих. Никого из знакомых не наблюдалось, но он и не искал кого-то конкретного. Он даже не смог бы ответить, если бы его сейчас спросили, кого же он ищет взглядом. Но тут почти на другом берегу озера его глаз выхватил одинокую фигурку сидящего в траве человека. В темноте на таком расстоянии он не мог разглядеть, кто это, но что-то внутри подсказало: туда. Мгновенно сложенные печати, и вот он уже сзади сидящего человека. Темные волосы собраны в высокий хвост на затылке. Девушка?.. Нет, парень. На вид - мальчишка лет десяти. Почему-то совсем один.
Какаши не смог бы ответить, почему вел себя в тот вечер именно так, но уверенность в правильности происходящего была в тот момент абсолютной. Он подошел и сел рядом с парнем, глянул ему в лицо и понял, что пару раз видел его в Академии. Точно видел. Он всегда старался запоминать лица, тренируя зрительную память, а у этого мальчика был к тому же приметный шрам через нос. Но сейчас это было совершенно не важно, потому что сегодня всё было не так, как всегда. В огромных карих глазах мальчика отражались огни фейерверка, а лицо светилось таким же восторгом и счастьем, какое испытывал сейчас сам Какаши. Значит, он не ошибся - именно с этим парнишкой он мог разделить охватившее его чувство.
- Привет, - произнес Какаши. - Красиво, да?
Хатаке улыбнулся, но это вряд ли можно было заметить под маской. Что-то внутри сжалось, и дзенин как-то обреченно подумал, что вот сейчас объект его внимания посмотрит на него, потупится и убежит к друзьям, потому что обычно именно так на него реагировали все генины и ученики Академии. Это даже забавляло юного гения и льстило его самолюбию, но только не в этот вечер. Он даже готов был сказать: "Пожалуйста, не убегай". Но в этот миг мальчик, сидящий рядом, повернулся к нему и с искренней улыбкой произнес:
- Ага, очень красиво!
И было видно, что он узнал знаменитого Шарингана Какаши, но совершенно не расстроен его внезапным появлением. И убегать не собирается. И готов разделить с ним этот удивительный вечер. Это было так чудесно, что Какаши потерял дар речи от переполнивших его чувств.
- Меня зовут Ирука. А ты ведь... - мальчик засмущался и замолчал. На его щеках появился румянец, который был заметен даже при лунном свете, но глаза светились неподдельной радостью и дружелюбием, поэтому Хатаке окончательно расслабился и ответил:
- Ага, я тот самый Хатаке Какаши, - дзенин усмехнулся. - Забавно, когда все тебя знают, а ты сам ни с кем не знаком. А ты чего один?
- А ну их, - Ирука махнул рукой куда-то в сторону деревни. - Сегодня здесь столько народу... Что со мной случится?
Мальчик замялся, видимо, поняв, что своим заявлением сознался в том, что обычно его не отпускают в одиночку так поздно.
- Я вообще люблю сюда приходить. Мне нравится смотреть на воду и медитировать. Сэнсэй говорит, что с моим типом чакры я когда-нибудь освою крутые водные дзюцу.
Ирука нагнулся, зачерпнул озерной воды и плеснул себе в лицо.
- Такая тёплая! И чего никто не купается ночью? Ночью вода всегда теплее!
- Зато выходить из воды холоднее, - отозвался прагматичный Какаши, пожимая плечами. Он отвечал на автомате, не отслеживая реплики сознанием, потому что во все глаза смотрел на то, как капли стекают по длинным ресницам Ируки, скользят по его щекам и скулам, исчезая за воротом рубашки. Он даже рот приоткрыл, а, поймав себя на этом, сглотнул и понял, что во рту пересохло, а губы странно зудят в предвкушении... А в предвкушении чего? Он знал. Совершенно точно знал, чего он хочет больше всего на свете. Он переместился чуть ближе к Ируке и немного неловко, но решительно обнял его за плечи, прижимая к себе.
- Тебе не холодно?
- Ммм?.. Вроде нет, - голос Ируки звучал приглушенно и чуть испуганно, но мальчик не предпринял ни малейшей попытки отстраниться. Через пару секунд он добавил совсем тихо: - Но так всё равно теплее...
Они просидели так какое-то время. Оба напряженные, но не решающиеся прервать это неловкое объятие. А потом Какаши наклонил голову к шее Ируки, стянул с лица маску и прижался губами к чуть влажной щеке.
- Пить хочется, а ты мокрый, - пробормотал он, смущенно улыбаясь.
Ирука не шевелился, и было слышно, что дышит он часто и неровно, а потом он вдруг решительно повернулся, обхватил голову Какаши обеими руками, коротко взглянул на него, притянул к себе и, зажмурившись, поцеловал куда-то между носом и губами.
Хатаке со стоном выдохнул, притянул к себе мальчика и стал целовать его губы, глаза, щеки и шрам на носу.
- Ты... ты... Ирука-кун... Ты такой... Иру... ка... Ах...
Дзенин запустил руку в волосы Ируки, наткнулся на резинку, сдерживающую хвост, потянул вниз.
-Ай! - пискнул Ирука, перехватывая руку Какаши, когда тот чересчур резко дернул резинку, распуская хвост. Каштановые волосы упали на плечи, и Хатаке тут же спрятал в них лицо, продолжая целовать мальчика через шелковистые пряди. Потом он чуть подался вперед, и теперь они уже не сидели, а лежали в густой траве. Руки мальчика обнимали сильные плечи Какаши, чуть поглаживая их, губы блуждали по открытому участку шеи, даже не целуя, а чуть прикасаясь и согревая горячим дыханием. Дзенин уткнулся ему в висок, обвивая обеими руками и прижимая к себе так бережно, как только был способен. Он готов был умереть от охватившего его чувства нежности к этому мальчику, который не оттолкнул его, когда ему так нужен был кто-то рядом.
Нет, в его голове не было мыслей о получении сексуального удовольствия. В мире шиноби дети благодаря специальным техникам и сильнодействующим препаратам, раскрывающим потоки чакры, взрослеют очень рано. Слишком рано. Физиологически все ученики Академии опережали своих гражданских сверстников в среднем на 5 лет. Потоки чакры так тесно связаны с сексуальной энергией, что от ее пробуждения и обуздания напрямую зависят успехи в освоении дзюцу. Чтобы достичь абсолютного контроля над чакрой, для начала необходимо снять все физиологические и психологические внутренние барьеры, в том числе, разумеется, и сексуальные. Поэтому ни для кого не секрет, что новоиспеченные генины, как правило, довольно быстро осваивают техники самоудовлетворения и удовлетворения друг друга. Это так же естественно для шиноби, как умение терпеть боль, чему обучают их еще в Академии, и среди гражданских ходит множество чернушных историй на эту тему. Самое смешное, что их домыслы не так уж далеки от истины... Какаши был гением, и ему пришлось еще тяжелее, чем остальным. Слишком юное тело с трудом выдерживало нагрузки, непосильные даже для многих взрослых. Но он терпел на одном упрямстве и силе воли. Если бы не Минато, он, скорее всего, не выдержал бы, сорвался, закончив свои дни в больнице, причем вероятнее всего в психиатрическом отделении. Но с сэнсэем ему повезло.
Взаимный петтинг был обычным делом во время миссий. Никто не парился по этому поводу, но с товарищами по команде предпочитали ладить. Если отношения складывались, то можно было рассчитывать на большее. И если половой акт в походных условиях был редкостью из соображений гигиены и безопасности, то оральный секс приветствовался... Девушек-куноичи берегли и защищали, причем и от психологических травм тоже, поэтому шиноби предпочитали однополые связи без обязательств. Всё происходило быстро, умело, без сантиментов. И именно поэтому высшим и самым интимным проявлением симпатии друг к другу были... поцелуи. Потому что поцелуй - это символ того, что ваши отношения выходят за рамки секса на скорую руку. Негласное правило "Поцелуи - только с любимым человеком" старались соблюдать. Если двое шиноби целовались на публике, не скрываясь, значит, у них всё серьезно.
Поэтому сейчас, покрывая лицо Ируки поцелуями, Какаши был на седьмом небе от счастья. Он _в_первый_раз_ с кем-то целовался! Это было чудесно и сладко. И безумно приятно. Ирука прижимался к нему всем телом, легко касался губами его кожи и, главное, не отталкивал, не возражал, не отстранялся. Какаши не был уверен, что у него хорошо получается то, в чем он никогда не практиковался, но раз Ирука не против, возможно, ему даже нравится... Ведь может такое быть, нэ?
Он был готов лежать так вечно, ему было так хорошо, как никогда раньше, но огни фейерверков погасли, голоса гуляющих постепенно удалялись в сторону Конохи, ночь стала тихой и непроглядной, потому что луна скрылась в облаках. Надо было уходить, потому что Ируку наверняка уже хватились и ищут... Он понимал это сам - мальчику ничего не пришлось объяснять дзенину. Какаши встал, поднимая за собой Ируку, и тихо сказал:
- Я провожу тебя, Ирука-кун, хорошо?
- А? Да... Конечно, Какаши... семпай... - почти шепотом ответил мальчик. А потом тряхнул головой, откидывая волосы, отчаянно взглянул на Хатаке и улыбнулся своей ослепительной улыбкой, произнеся уже более уверенно: - Какаши-кун...
Дзенин счастливо улыбнулся в ответ, по привычке прикрывая рукой подбородок, но не стал натягивать маску, а вместо этого обнял Ируку за плечи, чуть привлекая к себе, и они медленно двинулись в сторону деревни. Они ни о чем не говорили, но иногда останавливались в тени домов и целовались - очень нежно и целомудренно. А еще они держались за руки, и когда их пальцы соприкасались, ощущение было настолько интимным, что заставляло их вздрагивать и теснее прижиматься друг к другу. Если бы Хатаке спросили, чего он хочет сейчас больше всего на свете, он, не задумываясь, ответил бы, что хочет прижать к себе Ируку крепко-крепко и никуда и никогда больше не отпускать... Но как бы медленно они ни шли, вот уже и Ирукина улица. Пора расставаться. В последний раз Какаши притянул к себе мальчика, зарылся в его мягкие волосы и шепнул в самое ушко:
- Спасибо, что был сегодня со мной, Ирука-кун. Я... я никогда не забуду эту ночь. Мне было так... Ммм... Я... - он знал, что сейчас, видимо, нужно сказать нечто очень важное, но ему было невероятно сложно произнести те слова, которые уже готовы были сорваться с языка. Хатаке замолчал и замер, заставляя себя успокоиться, потому что сердце билось так, будто он только что закончил спарринг с сэнсэем.
- Я тоже... не забуду... Какаши-кун, - прошелестел голос Ируки, а потом мальчик обвил руками его шею, притянул к себе и быстро поцеловал в приоткрытые губы. Тут же выскользнув из его объятий, он нырнул в ворота своего дома. На пороге он обернулся и произнес с почти вопросительной интонацией:
- Увидимся?..
- Увидимся, - улыбнулся Шаринган Какаши, вскидывая руку в прощальном жесте. - Обязательно увидимся.
Он был абсолютно уверен в том, что они непременно увидятся. И будут встречаться, и всегда будут вместе...
И его уверенность не поколебало даже известие о том, что Дзирайя подлил в саке, которое пили дзенины во время праздника, какую-то наркотическую гадость, чтобы устроить непристойную оргию, а под шумок затащить в постель Цунаде. И насчет оргии он угадал, а вот с Цунаде вышла осечка, и вся Коноха наутро обсуждала фиолетовый фонарь под глазом саннина... Но Какаши было всё равно. С той ночи в его сердце поселился парень с мягкими каштановыми волосами, искренней улыбкой и глазами, в которых расцветают огни фейерверков.
Вот только увидеться им довелось очень нескоро. Потому что сначала у Хатаке была срочная миссия, за ней - назначение в АНБУ и длительная сверхсекретная миссия на границе, а потом... потом был Девятихвостый. Демон-Лис, сровнявший с землей пол-Конохи и унесший жизни Минато-сэнсэя и родителей Ируки.